— Хотелось бы и мне знать… — Склонившись вперед, она отвела длинные тонкие волосы с его лба и вдруг заметила легкие морщинки возле глаз. Да, ему одиннадцать и он сильный мальчик, но они уже идут так долго. — А теперь спать, чтобы было легче идти поутру.
Ночью снега не было. День оказался ясным, солнце почти не грело. Колея втянулась в речную долину, и она сразу поняла, где находится. Саммады останавливались здесь недалеко от океана. Армун показалось, что ветер стал припахивать солью, и она заторопилась вперед.
Так и есть… у края песка пенились буруны, под обрывом начинался берег. Опустив голову, она налегла на жерди. И остановилась, только заслышав предупреждающий крик Харла.
Перед нею к подножию обрыва притулилась крытая дерном землянка, возле нее стоял закутанный в шкуры охотник. Он застыл без движения, испуганный ее появлением не менее, чем она. Армун попыталась что-то крикнуть, но слова застыли в горле.
Это был не тану, одежда его была иной. И лицо.
Оно было покрыто шерстью. Не бородой… мягкая бурая шерсть покрывала его целиком.
Глава 6
Uposmelikfarigi ikemespé yilané.
Uposmelik yilané ikemespenéyil. Eleiensi
topaa abalesso.
Фарги засыпает однажды и утром
пробуждается иилане´. Но от яйца
времен иилане´ всегда просыпается
иилане´.
Апофегма иилане´
Вейнте´ с интересом наблюдала за обычной в порту суетой. До этого самого мгновения Икхалменетс был для нее просто названием — окруженный морем Икхалменетс. Название выражало все, и теперь она видела почему. Икхалменетс вырос на берегах уютной бухты. Все ближние острова были скалистыми и безлесными. Леса подходили к подножию высоких гор, перехватывавших влажные ветры, которые здесь же проливались дождями или выпадали снегом. Но снег белел на вершинах гор, а дожди по склонам сбегали вниз. И все-таки Икхалменетс принадлежал не столько суше, сколько морю. Вдоль берега сплошной чередой выстроились урукето, иногда между ними попадалась тяжело нагруженная сегодняшним уловом лодка. Эрефнаис выкрикивала команды, направляя огромное живое судно к причалу. Вейнте´ отступила в сторону, пропуская вниз экипаж.
— Всем оставаться на борту! — приказала Эрефнаис.
Стараясь сдерживаться, Вейнте´ спросила:
— Этот приказ относится и ко мне?
Эрефнаис задумалась, потом проговорила:
— Я не хочу, чтобы разные дикие слухи о событиях в Алпеасаке распространялись по городу. Сначала я поговорю с эйстаа, а там будет, как она прикажет. Но ты… я не могу приказывать тебе, Вейнте´. Я только прошу…
— Просьба излишняя, граничит с оскорблением, капитан.
— Я не хотела оскорблять!
— Понимаю и не вижу причин обижаться. Вейнте´ не из тех, что болтают на амбесиде.
Сзади послышалась возня — толстая Акотолп с шумом поднималась наверх, волоча за собой упиравшегося Эсетту. Знаком она попросила внимания Эрефнаис.
— Я хочу избавиться от этой обузы, этого бестолкового самца. Я слышала ваш разговор и обещаю, что никто в городе не услышит от меня о гибели Алпеасака.
— Я помогу тебе, — сказала Вейнте´. — Мы отведем его в ханане. И покой фарги не будет нарушен.
— Я в долгу перед Вейнте´, — ответила Акотолп, выражая удовольствие и благодарность. — Самца редко можно увидеть в одиночестве. И мне не хотелось бы вызывать неподходящих эмоций.
Эрефнаис отвернулась. Слухи пойдут немедленно, только не от Вейнте´ или толстой ученой. Ее собственный экипаж с радостью разнесет по городу все, что знает. Нужно немедленно разыскать Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, и сообщить ей обо всем. Пусть она решает, что делать, и Эрефнаис хотелось побыстрее избавиться от ответственности.
Пока Акотолп медленно вылезала из урукето, Вейнте´ ждала на выщербленных досках причала, жадно вдыхая запахи города, почти забывшиеся во время путешествия по морю. Она вспоминала резкий запах рыбы, теплого дыхания фарги, гниющей палой листвы и над всем — аромат города. Чувство радости переполняло ее — наконец-то на берегу!
— Верно, Вейнте´, я разделяю твои чувства, — пропыхтела Акотолп.
Эсетта, которого она крепко держала за руку, с интересом разглядывал город, но, когда Вейнте´ взяла его за другую руку, он мгновенно съежился от страха. Такая реакция развеселила Вейнте´, и она сильнее стиснула его пальцы.
Они шли по направлению к главной улице Икхалменетса. Фарги поглядывали на них, выпучив от любопытства глаза, увязывались следом; скоро за ними шла уже целая процессия. Вейнте´ обратила к сопровождавшим один глаз и жестом потребовала внимания.
— Кто из вас обладает совершенной речью и знанием города?
В последовавшей суете совсем юных фарги, стоявших впереди, оттеснили те, что постарше.
— Нижайшая к высочайшей, которую сопровождает самец. Я обладаю некоторыми познаниями и хочу быть полезной.
— Знаешь ли ты, где находится ханане?
— Местоположение мне известно.
— Веди нас.
Раздувшись от важности, фарги торопливо проковыляла вперед, и процессия двинулась по улице. Идущих покрывала густая тень от крепких сучьев, а солнечных лучей так не хватало под северным ветерком. По освещенной солнцем полоске вдоль края мостовой они добрались до громадного сооружения. По обеим сторонам закрытой двери стояли две фарги с сушеными хесотсанами — знаком их положения.
— Вызови эсекасак ханане, — сказала Вейнте´. Часовые смущенно топтались на месте, покуда Вейнте´, сжалившись, не уточнила: — Пойдет эта, ты останешься на страже.
Появившаяся эсекасак, увидев прибывших, принялась демонстрировать незнание-о-прибытии и желание повиноваться. Вейнте´, жесты которой требовали уважения и повиновения, обратилась к ней:
— Вот новый самец, которого я отдаю под твою опеку. Давай войдем.
Когда за ними захлопнулась дверь, Вейнте´ заговорила:
— Его зовут Эсетта; он прибыл из дальнего города за океаном. Эсетта устал и нуждается в отдыхе. И в уединении, пока эйстаа не прикажет иначе. Ты будешь приносить ему мясо, и он будет говорить только с тобой. Ты поняла?
— Великая Вейнте´ пересекла океан, чтобы стать эйстаа в дальнем городе, — со смирением и гордостью добавила Акотолп.
Вейнте´ оценила ненавязчивую поддержку.
— Как сказала Вейнте´, так и будет, — почтительно ответила эсекасак и жестами попросила отпустить ее, чтобы немедленно увести Эсетту.
У того хватило ума сдержать раздражение и страх, — ведь его ждал уют и покой ханане, — и движения его выражали только удовольствие-от-окончания-пути, что было в общем-то верно. У входа все еще торчали фарги — ничего более интересного они еще не видели и теперь, притихнув, ждали, что будет дальше. Самая старшая из них, приведшая гостей сюда, стояла в сторонке, демонстрируя уважение и покорность. Вейнте´ поманила ее к себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
